Вcтречая профессиональный праздник, по традиции принято говорить о «достигнутых успехах», «достойном месте» или «едином порыве». Но жизненные реалии давно иные: нет ни единого порыва, ни единого строя, да и голова у нас болит о другом.
Алтайская энергетика начиналась не с 1920 года и плана ГОЭЛРО, как это принято считать, а гораздо раньше. За точку отсчета правильнее взять 1725 год, когда был построен Колывано-Воскресенский медеплавильный завод. В 1766 году на Алтае появилась первая паровая машина, созданная Иваном Ползуновым, а в 90-х годах девятнадцатого века в Бийске и Барнауле начали строиться электростанции. Конечно, их мощности несопоставимы с современными, но начало было положено. Отрасль стала быстро развиваться. Возникшее позже новое государство проявило программный подход к ее развитию, и созданная в советское время единая энергетическая система страны была едва ли не самым значимым нашим достижением.
Сегодня, к сожалению, энергетика переживает не самые лучшие времена. Стабильно и мощно развивавшаяся отрасль в одночасье превратилась в крупнейшего должника и одновременно в крупнейшего кредитора. Получилось так, что, с одной стороны, энергетика стала заложницей нерешенных экономических проблем (а проблемы энергетиков — это прежде всего проблемы потребителей), с другой стороны, энергетика была и остается экономическим гарантом тех преобразований, которые происходят в стране. Думаю, что проблемы, появившиеся в энергетике главным образом в «постприватизационный» период, во многом явились результатом отсутствия позиции государства по отношению к отрасли. Оно как будто самоустранилось и выступало в роли наблюдателя: мол, интересно, чем дело кончится?
Вспомним, как складывались отношения между энергетиками и потребителями лет пять-шесть назад. Энергетики, сами имевшие воз проблем, старались идти навстречу потребителям, понимая, что и у тех хватает в жизни трудностей. В пору повальных неплатежей предлагались различные схемы расчетов — взаимозачет, товарообмен, товарные и вексельные кредиты и т.д. Делалось все возможное, чтобы стабилизировать ситуацию. Однако многие должники, привыкнув за годы советской власти к дешевой энергии, вместо встречного шага жили ожиданием того, что громадные долги будут по привычке списаны. Были уверены, что отключить должников от энергоисточников никто не посмеет.
Мы много говорили и писали о том, что проблемы в энергетике нужно решать безотлагательно, ибо энергетика является основой развития промышленности, транспорта, сельского хозяйства, коммунальной сферы и т.д.; что износ основных фондов достиг критической отметки, а энергоемкость нашей промышленности остается непозволительно высокой. Казалось, впустую. Однако приморский и некоторые другие «полигоны» испугали всех. Общественность стала искренне проявлять интерес к теме. Многие, в том числе, кстати, и на Алтае, на собственном опыте убедились, каково это — жить без света и тепла. «Вдруг» стало ясно, что электроэнергия — это тот же товар, за который надо платить, и, возможно, платить в первую очередь. Некоторые локальные события ярко высветили проблему не только количества, но и качества топлива. Растущие тарифы и энергодефицит доказали насущную необходимость экономить, и «энергосбережение» из трудновыговариваемого слова стало сублимироваться в программы и законы. Государство вновь обрело программный подход к делу, и разговор пошел о государственной политике в области энергосбережения и об обеспечении энергетической безопасности регионов.
Появились Закон РФ «Об энергосбережении», федеральные целевые программы «Энергосбережение России», «Энергоэффективная экономика». Вслед за федеральными были приняты местные законы и программы — «Об энергосбережении, повышении эффективности использования топливно-энергетических ресурсов в Алтайском крае», «Концепция развития энергетики Алтайского края на период до 2010 года», «О программе энергосбережения в ЖКХ и бюджетной сфере г.Барнаула на период 2001-2005 гг.» и другие. Это и понятно: не заниматься этими вопросами сегодня нельзя. Устаревшее оборудование, отсталость технологий, высокая затратность производимой продукции, элементарная бесхозяйственность — несмотря на то, что большинство промышленных предприятий являются акционерными обществами и по определению должны бы иметь «хозяина», — все это не только мешает развиваться, но зачастую не оставляет им шансов на выживание. Цифры говорят сами за себя: доля энергозатрат в себестоимости продукции превышает 18 процентов, а в некоторых отраслях намного превышает средние показатели. Любое заметное оживление производства естественным образом повлечет за собой рост затрат за оплату топливно-энергетических ресурсов (ТЭР) и дефицит электроэнергии. Нельзя забывать и о непроизводительных расходах энергоресурсов из-за нерационального их использования. За 2000-2001 гг. данные такие: по электроэнергии непроизводительные расходы составляют 2-7 процентов, по тепловой — 9-25 процентов. А ведь Алтай является не только энергодефицитным, но и энергозависимым регионом. И вряд ли в ближайшее время положение резко улучшится.
Беды — те же: старение основных фондов в электроэнергетике, дефицит ТЭР (из-за роста спроса на них и отставания добывающих и производящих энергоресурсы отраслей), недостаток инвестиций, наконец, рост цен на топливно-энергетические ресурсы. Посмотрим на динамику их роста. Оптовые цены в топливной промышленности за последние три года выросли в 3,3 раза, в газовой отрасли — в 1,9 раза, в электроэнергетике — в 1,8 раза. Постоянный рост цен на энергоносители, особенно уголь и мазут, ведет к увеличению тарифов на электрическую и тепловую энергию за счет топливной составляющей.
Однако, как говорится, нет худа без добра. Рост тарифов и прочие «составляющие» заставляют предприятия всерьез заниматься энергосбережением. А это — правильный и перспективный путь. Внедрение энергосберегающих технологий почти на треть «закроет» энергетические потребности страны. В этом случае у нас есть надежда выбраться из кризиса и начать двигаться вперед. Главное — не допускать «разрухи в мозгах» и в любых, самых трудных условиях профессионально и четко исполнять свой долг.
