Похоронка о гибели на фронте старшего брата Луки перевернула всю жизнь 15-летней Ани. Мать — больна, трое братьев-сестер мал мала меньше. На школьных каникулах решила устроиться в Горно-Алтайскую плодово-ягодную станцию. Однако по малолетству ей отказали в трудостройстве. Пришлось в присутствии директора Лисавенко пустить слезу: «Дяденька, миленький, так ведь я теперь старшая в семье — ребят кормить нечем». Едва-едва приняли ее на работу, да и то с испытательным сроком.
А уже назавтра Аня подверглась настоящему испытанию. Сад поразила тля, и рабочие были заняты ее уничтожением. Трудились парами: одна работница держит на вытянутых руках тазик с ядовитым раствором, другая макает в него поврежденные ветви плодовых деревьев. Напарницей Ани была звеньевая по имени Клава — высокая, угрюмая женщина, недавно получившая похоронку с фронта. Другие пары подменяли друг друга, а Аня побоялась предложить это напарнице. Словом, к вечеру рук было не поднять. Вдоволь наплакавшись ночью, на следующее утро она вновь держала на вытянутых руках опостылевший тазик, вмещавший до десятка литров воды.
Совсем было обезручела девчонка, но на счастье, перевели ее на другую работу — тяпать вокруг молоденьких яблонек. После предыдущего испытания эта работа была ей в радость — тяпка, что карандаш. Одно только заботило — не повредить бы корневую систему фруктовых деревьев.
Бабы, работающие рядом, говорят: «Девочка, ты что даже не присядешь-то». А та им: «У вас спинки, может, устали, а у меня не устала». Бабы, утомленные однообразной работой, стали ее ругать. Дескать, ты маленькая, а нас не слушаешься. А Аня знай себе тяпает да тяпает, далеко ушла от них.
Через несколько дней бригадир спрашивает ее, как, мол, работается? «Ничего», — отвечает, а сама знай себе тяпает. Бригадирша похвалила ее за то, что выполнила полторы нормы. Месяц проработала, а уже ударницей стала, больше всех выработку в бригаде показывает. На второй месяц уже две нормы стала давать. По законам военного времени это значило, что на обед ей причиталось две порции супа.
Уже пора и в школу идти, а молодую работницу не увольняют. Михаил Лисавенко сказал, хороший, мол, садовод из Анны Казанцевой будет, не отпустим ее со станции. В награду дали премию — валенки, дело к зиме шло. А через год — предел девичьих мечтаний — военный полушубок.
Зимой в саду также оказалось работы невпроворот: плодовые деревья окучивать снегом, защищая от морозов, отаптывать вокруг них, чтобы мыши не погрызли. Еще боярышницу собирали, сжигали, корзины плели для будущего урожая. А весной — побелка стволов, обрезка погибших ветвей, посадка саженцев, прививки, прополки.
Одна из военных зим была очень суровой, схожей с той, что случилась на Алтае в прошлом году. Много-много стелющихся яблонь погибло, подмерзло. Как-то, уже по весне, Анне пришлось быть свидетелем того, как директор плодово-ягодной станции Михаил Лисавенко обучает молодых агрономов-практикантов методике обрезки яблонь. Настаивает на том, чтобы обрезку делали немедленно. Иначе гангрена, как у раненого солдата. Михаил Афанасьевич показывает, как срезать подмерзлые ветки, что делать, чтоб меньше волчков кверху росло, чтобы ветви вдоль земли стелились. Практиканты ежатся от холода, об обеде да тепле мечтают, никак у них обрезка не получается. Не утерпела Аня Казанцева, говорит: «Михаил Афанасьевич, разрешите мне веточку срезать». Протянул он ей пилку: «А ну-ка, покажи агрономам, как надо работать в саду!» Так, на глазах молодых спецов рабочая обработала все погибающее дерево. Посмотрел на ее сноровку ученик знаменитого Мичурина и говорит: «Все свободны. Пусть товарищ Казанцева обрабатывает сад». Так всю весну и лето занималась спасением деревьев, пилила и зачищала плодовые ветки. Лисавенко любил повторять, что не силу надо в работе, а ловкость. Она-то маленькая ростиком была, щуплая, но работа «горела» в руках. «Приловчишься — и шутехонько».
К тому времени стала разбираться и в сортах. Благо зрительная память хорошая была. Приедет какое начальство из Горно-Алтайска, Анне — приказ нарвать такого-то сорта. Так и выучила их. Приглядывалась к агрономам, как те работают с гибридами: опыляют, мешочками накрывают, прививают инородные веточки. Она уже давно заметила, что на одном дереве совсем разные яблочки растут — те самые гибридные.
Так в бесконечных заботах о саде да о младших братьях-сестрах и больной матери и вся война проскочила. Стала подумывать Аня о продолжении образования. Хотела на рабфак поступать. Но Лисавенко, узнав об этом ее решении, посоветовал ей учиться на курсах садоводов — тут же, при опытной станции. Садов-то тогда не было, считай, на Алтае. Только на опытной станции, близ Горно-Алтайска, да на Чуйском тракте — благодаря молодежным субботникам и воскресникам. На курсах Аня Казанцева лучше всех училась. Не только потому, что почти за пять лет работы на станции познала все садоводческие премудрости, а из тяги к знаниям.
По окончании курсов попросилась распределить в Солтон — кто-то из знакомых поведал, что там чудные места. В райсельхозуправлении направили ее в село Новожилка. Там прежде пытались развести сад, но он почему-то погиб.
1946-й год в Солтоне, не в пример степным районам, оказался дождливым. Людям было не до садов — колхозники хлеб спасали. Первым делом пошла смотреть с председателем местного колхоза запущенный сад. По пути заглянула в колодец, вода стоит в нем — едва ли не рукой достать можно. Значит, грунтовые воды поднялись и сгубили подрастающие деревья. Пока сад был молодой — рос, как до воды корни дошли, так вершинки сохнуть начали, а затем и вся крона.
Нашли место под закладку нового сада на месте бывшей лесной деляны. Следовательно, предстояло корчевать пни. Но правление колхоза решило: некогда садом заниматься, хлеб еще не убран, дождь хлещет, зима на носу. Словом, отвезли молоденькую садоводку обратно, в район. Утром посадили на телегу с почтальоном и отправили в Солтон. Районное начальство поругалось-поругалось с новожильским председателем, да и направило молодого специалиста в село Караган. Там, мол, и колхоз покрепче, и даже полуторка была.
Памятуя о проблемах, возникших в Новожилке, Анна Казанцева выбрала место для закладки сада на пашне, километрах в двух от села, укрытое от господствующих ветров. Тут неподалеку и пасека была, что для будущего сада очень неплохо — для опыления плодовых деревьев и ягодников. Первым делом приглядела Анна себе в помощницы несколько сноровистых и работящих из тех, кто ловчей других снопы вязал. Председатель согласился с выбором, да еще и без затяжки направил трактор на вспашку земли под плантацию. А правление колхоза вообще сделало царский подарок — немедля выделило деньги на закупку саженцев.
Поехала Казанцева в Горно-Алтайск, купила саженцев для так называемой уплотненной посадки на площади пять гектаров — в междурядьях намерена была развести ягодники. 25 тысяч рублей на это было потрачено — огромные по тем временам деньги. Стали коситься на нее колхозники. Мол, какая-то девчонка такие несметные средства тратит на всякую блажь. Задумалась, как бы эти деньги быстрее колхозу вернуть?
А снег падет не сегодня-завтра. Дали ей в подмогу еще и школьников, за два дня все было посажено. Смородина, вишня, груши, яблони, виноград, сливы, малина. Только посадили — снег выпал и больше уже не растаял до весны.
Долгими зимними вечерами думала Анна, как бы сделать так, чтобы сад быстрее отдачу дал. Ведь что яблоня, что слива, что вишня только через несколько лет подарят плоды. Решилась написать письмо Михаилу Лисавенко. Не верят, мол, колхозники в садоводство, попрекают меня тем, что деньги из колхозной казны потрачены на «забавы». И попросила у ученого выслать семян песчаной вишни и разных яблонь, чтобы заложить питомник для реализации саженцев в соседних хозяйствах и частникам — чтобы сад быстрее дал доходы. Лисавенко немедленно выслал посылку, развеял сомнения, похвалил за находчивость.
Все получилось как нельзя лучше. Вскоре сады появились не только в Карагане, но и в той же Новожилке, Солтоне и других селах. Словом, быстро вернула Казанцева деньги колхозу. Через несколько лет Анна Семеновна стала садоводом-инструктором, перевели ее в штат райсельхозуправления. Зимой организовывала учебу для колхозных садоводов.
Еще увлеклась цветоводством. У колхозных контор, у школ, в палисадниках научила людей выращивать тюльпаны, астры, гладиолусы и даже розы.
Когда Солтонский район ликвидировали, снова стала работать садоводом в колхозе «Ленинский путь», что располагался в Солтоне. Вышла замуж, стала зваться Анной Семеновной Голубцовой, ребятишки появились. Интерес у властей в те годы к садоводству ослаб, стали посадки зайцы, мыши, скот да люди губить, многие общественные сады исчезли. Радовало, что не везде пошли они под топор. И еще то, что почти в каждом палисаднике росли яблоньки, вишни, малина, а то и диковинные для предгорий виноград или абрикос.
С приходом в феврале 1958 года к руководству колхоза нового председателя Каширина вспомнили об Анне Голубцовой, которая к тому времени растила уже трех малых ребят. Пригласил вновь заняться колхозным садом, та попыталась, было, отказаться. Но председатель посадил ее в кошевку и повез в сад. Жалко стало Анне Семеновне, что деревья гибнут. Вся плантация заросла бурьяном, яблоньки мышами да зайцами порчены, вишня, смородина застарели. С всегдашним рвением взялась холить сад. Дали ей коня, закрепили в помощь нескольких женщин.
Заложила новый сад, поближе к селу — чтоб своих малых ребятишек можно было видеть. В 1961-м году преобразовали колхоз в совхоз «Солтонский», стали его специализировать на производстве мяса да молока. Но сад рос, достиг площади ста гектаров.
Однако после смены директора назначили садоводом специалиста с высшим лесным образованием. Но он оказался непутевым, пропойцей, сад-то угробил. Для яблоньки-вишенки нужна любовь, а не высшее образование. Ушла Анна Семеновна из совхоза, чтоб не рвать сердца, наблюдая гибель своего детища.
Но снова пригодилась. Прежний директор пригласил ее в другой колхоз — в Карабинку. А уже перед самым выходом на пенсию, в середине 70-х, работала в Солтоне мастером зеленого хозяйства. Подружки так и звали Анну Семеновну Голубцову богиней садов. И сейчас, когда ей перевалило за 75 лет, так зовут. Сотни ее земляков холят у дома, порой того не ведая, выращенные из ее саженцев, семян фруктовые и плодовые деревья и кустарники, ягодники, разноообразные цветы. Идут к ней за советом: как уберечь посадки от мышей (укутывать крону хвойными лапками и старыми капроновыми чулками), как вырастить под окошком чудо-яблоню с привитыми ветками разных сортов, как омолодить старое дерево. С удовольствием делится саженцами, семенами, привоем. И особенно радуется, когда видит у домов, у административных зданий сад, газон, клумбу, цветник.
